Воронежец Валерий Анисимов, получив в 1980-х специальность инженера-литейщика, не мог предположить, что через десять лет его увлечет идея возрождения колокольного производства, утраченного в 1930-е годы. И не просто увлечет, а станет смыслом всей его дальнейшей деятельности. Как обычному инженеру удалось освоить такое ремесло в непростое для страны время, Валерий Анисимов рассказал РП.

— Валерий Николаевич, создание фирмы в конце 1980-х — начале 1990-х — это коммерческий проект или осознанная необходимость именно в этой деятельности? Почему именно литье колоколов?

— После окончания Воронежского политеха я, как молодой специалист, три года отработал на заводе тяжелых механических прессов. Вот только начальнику я не пришелся по нраву. Я знал, чего стою, поэтому, отработав день в день положенный срок, с завода уволился.

— Не пожалели?

– Нет. Завод — достаточно замкнутое пространство, а передо мной был открыт весь мир: новые люди, знакомства, возможности. Я хорошо фотографировал, поэтому и занялся любимым делом. Шел 1981 год. Частного бизнеса как такового еще не было. Но мне удалось стать исключением. Зарегистрировал второй в Воронеже кооператив и стал снимать праздники в детских садиках и школах, свадьбы. Заработки по сравнению с заводскими выросли в разы. Появились деньги — купил камеру и перешел на производство фильмов о руководителях предприятий, колхозов и совхозов. Снимал исторические фильмы. Сам был и сценаристом, и оператором, и режиссером. В героях недостатка не было.

Были и другие занятия, например, оказывал услуги по изготовлению кое-какой церковной утвари. Совсем немного, потому что есть предприятие «Софрино», которое принадлежит Русской православной церкви и занимается производством всего необходимого. А мы так, на подхвате были, выполняли небольшие заказы. Единственное, что «Софрино» не делает — не льет колокола.

— Но ведь к тому времени их никто не лил?

— Никто. Производство колоколов было утрачено еще в 1930-е. А храмы потихоньку начали восстанавливать. Вот я и загорелся — восстановить производство во что бы то ни стало. Загорелся — не то слово, я просто стал одержим этой идеей. Я — инженер-литейщик — прекрасно понимал, что нужно восстанавливать технологию с нуля.

Процесс литья колокола. Фото из личного архива

— Старинную?

— Сначала восстановить старинную, а уже потом ее совершенствовать. Засел я за старые книги и чертежи. Потом нашел людей и заводы, где смогли бы выполнять наши заказы. Арендовал площади на заводе горно-обогатительного оборудования, на заводе имени Дзержинского, часть литья делали в Киеве, на судоремонтном заводе. Заказы наши рабочие выполняли либо в ночную смену, либо в выходные. Во-первых, это было интересно и необычно, а во-вторых, они получали за эти заказы столько, сколько зарабатывали за месяц. А для меня начались эксперименты с формами, составом, обжигом и т.д.

— Вы помните свой первый колокол?

— Помню, конечно. Отлили для епархии в Лебедяни Липецкой области. Не скажу, что это был идеальный колокол, но я был первым, кто после долгого перерыва занялся этим производством. И мы начали предлагать наши колокола всем епархиям.

А в год празднования тысячелетия крещения Руси — в 1988-м — я решил сделать подарок Воронежской епархии. На свой страх и риск отлил колокол со словами благословения тогдашнего митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия. Ждал реакции владыки с трепетом. Но он благословил. Считаю, что с этого колокола началась настоящая работа.

— Но работа все-таки на чужих площадях, да еще в двух странах…

— Да, мечтал о своем заводе. В начале 1990 года зарегистрировал фирму «Вера». Смог взять в аренду участок земли у местного колхоза в поселке Шилово. Отремонтировал дорогу, провел свет, газ, воду, а потом оказалось, что мне придется выкупать этот участок значительно дороже его первоначальной стоимости, потому что он оборудован. И никого не интересовало, что все сделано мной. До этого я нашел заброшенный участок в городе. Но экологи встали стеной, хотя я доказал, что ежемесячная загазованность от нашего завода будет равна уровню загазованности от простого «КамАЗа», преодолевшего путь от Воронежа до Москвы. Но разрешение не получил. Ох и времена были!

А пока катался в Киев и обратно. Сложностей хватало. В 1991-м распался Союз, появились границы и таможни. А у меня на киевском заводе готовая продукция, которую нужно вывозить. Раньше это не вызывало проблем. А тут вдруг то деньги не те, то таможня не знает, как колокола через границу пропускать: у них в реестре такой продукции нет. А какая там граница — два шлагбаума, а таможня — две будки. И пограничники с таможенниками с той и с другой стороны еще вчера вместе работали, а теперь на разных государственных границах.

— И как же вы действовали? Посулы и подкупы?

— И посулы, и подкупы, и личные знакомства, но продукцию я вывез. Ну а в 1992-м я все-таки завод свой построил, практически первый колокололитейный завод в России.

— Мечта сбылась?

— Мечта обрела другие формы. Мы начинали с литья небольших колоколов, добивались идеального звучания, применяя современные технологии. Я считаю, что по новейшим разработкам мы значительно опережаем конкурентов, особенно в литье колоколов большого размера. Я не хвастаюсь, просто оцениваю объективно. Ведь все колокола можно сравнить. Сейчас мы готовы отливать колокола весом до 100 тонн. Ну а звучание оценивают специалисты. Когда был объявлен конкурс на изготовление колоколов для Исаакиевского собора, мы его выиграли. 37 баллов против 7 у ближайшего конкурента — это о чем-нибудь говорит? Наши колокола есть в Софийском соборе Москвы, в Ново-Иерусалимском монастыре под Москвой, в Екатеринбургской епархии, в Европе и в Америке. География очень широкая — и наша, и зарубежная. Мы льем колокола с художественным оформлением. Можем взяться за любой заказ и выполнить его в строго назначенные сроки.

6-тонный колокол для мужского монастыря в Крыму. Фото из личного архива

— С такими сроками вы столкнулись, когда возвращали колокола Свято-Даниловского монастыря из Гарварда?

— Да, сроки были жесткие: месяц, от силы полтора, пока у студентов длятся каникулы. Вообще, вся история уникальна. В 1930-е Свято-Даниловский монастырь закрыли, а весь ансамбль колоколов был продан как лом американскому предпринимателю. Как выпускник Гарварда, он подарил колокола университету.

Монастырь возродили в 1983 году. И практически сразу начались переговоры между Русской православной церковью и руководством Гарварда о возвращении колокольного ансамбля на родину. Более двадцати лет стороны пытались договориться. И только в 2003 году было заключено соглашение о замене колоколов на их точные копии. В 2006 году официальная делегация специалистов университета прибыла в Москву, чтобы выбрать колокололитейный завод. Побывала делегация и на нашем предприятии. И в январе 2007-го нам официально сообщили, что среди всех колокололитейных предприятий американцы выбрали наше. В феврале делегация наших специалистов полетела в Гарвард, чтобы оценить объем и сложность работ и сделать слепки. Зимы в Бостоне достаточно теплые, но часто бывает именно в этом месяце дождь со снегом, а затем мороз. Так было и в тот раз. А у нас материал, из которого делаем слепки, при минусовой температуре замерзает. И ждать времени нет. Работали и днем, и ночью. В Гарварде нет колокольни в нашем понимании слова. Посередине здания, пронизывая все этажи, вверх уходит своеобразная шахта. Я долго думал, что же предпринять. И решил ночью просто открыть все двери в кабинеты, которые выходят на площадки перед этой самой шахтой. За ночь воздух вверху, у колоколов прогрелся до трех градусов тепла. А нам больше и не надо было. Мы уложились в полтора месяца. Делегация из Гарварда еще раз приезжала к нам с инспекционной проверкой. Их все устроило. И мы гордимся тем, что были причастны к такому великому делу — возвращению русской православной святыни.

— Валерий Николаевич, вы уже давно вышли на международный уровень. А что дальше?

— Дальше — только интересная работа. Например, у меня давно разработан, на мой взгляд, очень нужный и перспективный проект памятного колокола — «Русь-колокола». В России есть Царь-колокол, но он ни разу не звонил. А мне хочется изготовить и установить действующий символ духовного единения всех людей. Ведь колокол — практически вечный символ веры и духовного очищения. Все меняется в мире, а колокольный звон плывет над землей века. Но пока на мои предложения ответа от правительств обеих столиц нет. Алексей Васильевич Гордеев, губернатор нашей области, предложил осуществить проект в Воронеже. Думаю, это хороший вариант для города. Ведь такой колокол будет не просто памятником, он может стать брендом, и очень успешным.

Далее, прокурор Крыма Наталья Поклонская разрабатывает проект размещения скульптуры царской семьи в Ливадийском дворце, южной резиденции российских императоров. И предлагает осуществить его нам. Если все сложится, возьмемся с удовольствием.

— Как человек православный, вы считаете свою работу ответственной миссией в нашем сложном и суетном мире?

— Нет, ни в коем случае никакой не миссией. Мне было просто интересно испытать себя, смогу ли я восстановить и освоить такое сложное и очень нужное людям ремесло. Смог ведь. И теперь каждый отлитый колокол говорит об этом.

***

За труды во славу Русской православной церкви Валерий Анисимов награжден орденом Святого благоверного князя Даниила Московского и орденом Русской православной церкви преподобного Андрея Рублева.

https://rusplt.ru/society/hochu-otlit-ruskolokol-19063.html